«Сколько хороших мужиков оказалось под мостом из-за бабы.»
– Генри Чинаски


– Ты не понимаешь. Я стану великой. Во мне больше потенциала, чем в тебе!
– Потенциал, – ответил я, – ни фига не значит. Это надо делать.
Почти у любого младенца в люльке больше потенциала, чем у меня.

Нет ничего хуже, чем когда нищаешь, и тебя бросает женщина. Пить нечего, работы нет, одни стены, сидишь, лыбишься на эти стены и думаешь. Так женщины на тебе отвязываются, но им самим от этого больно, и они слабнут.


Лидия меня не пощадила. И шрамы были, и нос алкаша, и обезьянья пасть,
и сощуренные до щелочек глаза – и тупая довольная ухмылка тоже была на месте,
ухмылка счастливца, смешного, ощутившего свою удачу и еще не понявшего, за что. Ей 30, мне – за 50. Наплевать.

Я открыл дверь, закрыл дверь и пошел к своему «меркурию-комете» 1962 года.

Боль странна. Кошка убивает птичку, дорожная авария, пожар…


– Послушайте, чувак, я же писатель. Я работаю на пишущей машинке. Вы никогда ничего моего не читали?
– Я читаю только столичные газеты – про убийства, изнасилования, результаты схваток, авиакатастрофы и про Энн Лэндерс.


. Влюбленные люди часто становятся раздражительными, опасными. Они утрачивают свое ощущение перспективы. Теряют чувство юмора. Превращаются в нервных, занудных психотиков. И даже становятся убийцами.

В Греции ебать ее было бы лучше, наверное. Америка – дерьмовое место для ебли.

– Ты самый неизвестный знаменитый человек, которого я видела.

Однако женщины – хорошие женщины – пугали меня, поскольку, в конечном итоге, требовали себе всю душу, а то, что от меня еще оставалось, я хотел сберечь.

Наплевать на их отсутствие обычных чувств. Дело в том, как они всё делали, не показывая никаких эмоций: точно так же, как кто-нибудь другой мог зевнуть или сварить картошку.