Чарлз Буковски - Юг без Севера или Истории похороненной жизни.

[spacewolf]

- Ну хорошо, я теряю рассудок. И что дальше?
- Мы хотим вам помочь, мистер Эванс. Полагаю, мы нашли часть вашего рассудка. Хотите ее забрать?
(Сатанинцкий город)

... а я - в своем обычном попутанном состоянии. То есть, знаете, когда ни черта не выходит: бабы, работы, нет работ, погода, собаки.
(В рай дороги нет)

Джордж катится вниз, совсем опустился. Марти - вроде квадратный такой.
(В рай дороги нет)

Таракан с орлицей любовью занялись. Время - придурок с банджо.
(В рай дороги нет)

Чем меньше верил в жизнь, тем меньше приходилось терять. Мне терять было не особо чего - мне и моему средних размеров хую.
(политика)

Мозги у них уже были настроены. Во всем мире так. Обладать хуем средних размеров внезапно не показалось мне самым худшим грехом.
(политика)

- Интересно, а пьянчуг кто-нибудь понимает?
- Другие пьянчуги.
(пара пьяньчуг)

Вся земля кишит печальными людьми, которым больно, вроде него.
(пара пьяньчуг)

Конечно же, это история только одного человека и взгляд на реальность только одного человека. Если вы не закроете эту книжку, может, следующий рассказ покажется вам веселее, я надеюсь.
(пара пьяньчуг)

Мы доели ужин, разошлись по люлькам, посражались с клопами и попробовали заснуть.
(ПОМНИШЬ ПЁРЛ-ХАРБОР?)

Я возражал против того, что меня лишали права сидеть в какой-нибудь комнатешке, недоедать, глотать дешевое пойло и сходить с ума по-своему в собственное удовольствие.
(ПОМНИШЬ ПЁРЛ-ХАРБОР?)

. Его баба, Большая Тельма... н-да, Большая Тельма просто смотрела на меня так, будто я был собачьей какашкой на чьем-то газоне.
(ПИТТСБУРГСКИЙ ФИЛ И КОМПАНИЯ)


Женщин направляют их железы, а мужчин - сердца. Именно поэтому страдают только мужчины.
(доктор наци)

все сводится к стоянию в очереди. Мы делаем это везде. Водительские права: три или четыре очереди. Ипподром: очереди. Кино: очереди. Рынок: очереди. Я ненавидел очереди.
(доктор наци)

Сверху и по бокам на нем были высечены надписи:
"Рожденный умереть". "Некоторые покупают то, за что других вешают". "Суп-говно".
"Ненавижу любовь больше, чем люблю ненависть".
(Христос на роликах)

Мэйсон развернулся к Чоняцки. Чоняцки до сих пор сидел перед ним. Его это не удивило. Если б вместо него на стуле сидела обезьяна, он бы тоже не удивился.
(Христос на роликах)

У собак - блохи, у людей хлопоты.
(Христос на роликах)

Много хороших мужиков оказалось под мостом из-за бабы. А они этого не чувствуют так, как мы.
(ЭКСПЕДИТОР С КРАСНЫМ НОСОМ)

Этот мир - не для влюбленных и никогда не будет.
(наемный убийца)

Я глубок, я великолепен. Хуйня. Впрочем, да, хуйня у меня действительно великолепная.
(ВОТ ЧТО ДОКОНАЛО ДИЛАНА ТОМАСА)

Пассажиры наблюдают, стюардессы сияют, землю у индейцев украли, Том Микс помер, а я отлично позавтракал.
(ВОТ ЧТО ДОКОНАЛО ДИЛАНА ТОМАСА)

Ребятишки сидят, сербают кофе и ждут, чтоб оно произошло. Ничего не произойдет.
(ВОТ ЧТО ДОКОНАЛО ДИЛАНА ТОМАСА)

Со своими розовыми распашонками, зелеными распашонками и голубыми распашонками, с квадратными белыми гниющими туловищами, шортами в полосочку, безглазыми глазами и безротыми ртами они шли, очень пестрые, как будто цвет может пробудить смерть и превратить ее в жизнь. Карнавал американского распада на параде - они не имели ни малейшего представления о том, какое изуверство творят над самими собой.
(НЕТ ШЕИ И ГАДОК, КАК ЧЕРТ)

На каждые 500 лет приходится только один хороший писатель, а ты - не он, и они, вероятнее всего, - тоже не те. Мы все выебаны.
(НЕТ ШЕИ И ГАДОК, КАК ЧЕРТ)

По-современному танцевать легко.
Просто пинаешься руками и ногами в разные стороны, а шею либо держишь неподвижно, либо мотаешь головой, как сукин сын какой-нибудь, а все думают, какой ты четкий.
(НЕТ ШЕИ И ГАДОК, КАК ЧЕРТ)

Они всем довольны: трубочками с мороженым, рок-концертами, пением, свингом, любовью, ненавистью, мастурбацией, горячими собаками, кантри-танцами, Иисусом Христом, роликовыми коньками, спиритуализмом, капитализмом, коммунизмом, обрезанием, комиксами, Бобом Хоупом, лыжами, рыбалкой убийствами кегельбаном дебатами, чем угодно. Они не ждут многого и много не получают. Великолепная тусовка, что и говорить.
(НЕТ ШЕИ И ГАДОК, КАК ЧЕРТ)

, а Сан-Педро уже медленно надвигается на нас, цивилизация, цивилизация, смог и убийство, так гораздо лучше гораздо лучше, безумцы и пьянчуги - последние святые, оставшиеся на земле.
(НЕТ ШЕИ И ГАДОК, КАК ЧЕРТ)

- Чувак, да ты же трахаешься только со старыми перечницами.
- Сквозь донышко бутылки они выглядят на семнадцать.
(КАК ЛЮБЯТ МЕРТВЫЕ)

Я сидел на ковре, ощущал электрический свет, чувствовал, как напитки маршируют сквозь меня, будто на параде, будто идут в атаку на тоску, будто идут в атаку на безумие.
(ВСЕ ЖОПЫ МИРА И МОЯ)

Затем лег спать с чувством, знакомым всем пьяницам: что я свалял дурака, ну и черт с ним.
(ВСЕ ЖОПЫ МИРА И МОЯ)

. Вот как наступает конец света - не от атомной бомбы, а в говне говне говне.
(Все жопы мира и моя)

Я снова был дома. Это здорово. Я перевернулся на живот. Армии во Вьетнаме были при деле. В переулках бомжи сосали винч из бутылок. Солнце все еще стояло высоко. Оно пробивалось сквозь шторы. Я наблюдал, как по подоконнику ползет паучок. Видел старую газету на полу. Там напечатана фотография трех молоденьких девушек - они прыгают через забор, сильно оголив ноги. Все это место походило на меня и пахло мной. Обои меня знали. Изумительно. Я осознавал свои ноги и локти, свои волосы. Я не чувствовал себя на 45 лет. Я чувствовал себя чертовым монахом, на которого только что снизошло откровение. Я чувствовал, что, наверное, влюблен во что-то очень хорошее, но не уверен, что это такое, - оно просто рядом. Я слушал все звуки, шум мотоциклов и машин. Слышал, как лают собаки. Люди и смех.
Потом уснул.
(ВСЕ ЖОПЫ МИРА И МОЯ)

Я входил и садился, они втыкали в меня сверло. ЗИРРР ЗИРРР ЗИРРР ЗИР, а тем временем солнце взращивало георгины и апельсины, и просвечивало медсестрам халатики насквозь, доводя бедных уродов до безумия. Зиррррррр, зиррр, зирр.
(ПРИЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕКА, БЕЗУМНОГО НАСТОЛЬКО, ЧТОБЫ ЖИТЬ СО ЗВЕРЬЕМ)

Больницы, тюрьмы и бляди - вот университеты жизни. Я уже заработал несколько степеней. Зовите меня Мистер.
(ПРИЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕКА, БЕЗУМНОГО НАСТОЛЬКО, ЧТОБЫ ЖИТЬ СО ЗВЕРЬЕМ)